Путь жизни - Страница 117

К оглавлению

117

7

Человек, всю жизнь стремившийся к покорению своих страстей, в чем препятствовало ему его тело, не может не радоваться освобождению от него. А смерть ведь есть только освобождение. Ведь совершенствование, о котором мы не раз говорили, состоит в том, чтобы отделить, насколько возможно, душу от тела и приучить ее собираться и сосредоточиваться вне тела в себе самой; смерть же дает это самое освобождение. Так разве не было бы странно, что человек, всю жизнь готовящийся жить так, чтобы быть как можно свободнее от власти тела, в ту минуту, когда освобождение это готово совершиться, был бы недоволен им? И потому, как мне ни жалко расставаться с вами и опечалить вас, я не могу не приветствовать смерти как осуществления того, чего я достигал в продолжение жизни.

Из прощальной беседы Сократа с учениками

8

Не верит в бессмертие только тот, кто не думал по-настоящему о жизни.

Если человек только телесное существо, то смерть — конец чего-то столь ничтожного, что не стоит и сожалеть о нем. Если же человек существо духовное и душа только временно живет в теле, то смерть только перемена.

9

Мы боимся смерти только потому, что считаем собою то орудие, которым мы призваны работать, — свое тело. А стоит привыкнуть считать собою то, что работает орудием, — дух, и не может быть страха. Человек, считающий свое тело только данным ему для работы орудием, испытает в минуту смерти только сознание неловкости, которое испытал бы работник, когда у него отнято прежнее орудие, которым он привык работать, а новое не дано еще.

10

Человек видит, как зарождаются, растут, крепнут, плодятся растения и животные и как потом слабеют, портятся, стареются и умирают.

То же самое видит человек и на других людях, и то же самое знает человек и про свое тело, знает, что оно состарится, испортится и умрет, как и все, что родится и живет на свете.

Но, кроме того, что он видит на других существах и на себе, каждый человек знает в себе еще то, что не портится и не стареется, а, напротив, нечто такое, что чем больше живет, тем больше крепнет и улучшается: знает каждый человек в себе еще свою душу, с которой не может быть того, что совершается с телом. И потому страшна смерть только тому, кто живет не душою, а телом.

11

Одного мудреца, говорившего о том, что душа бессмертна, спросили: «Ну, а как же, когда мир кончится?» Он отвечал: «Для того, чтобы душа моя не умерла, не нужно мира».

12

Душа не живет в теле, как в доме, а как странник в чужом пристанище.

Индийский Курал

13

Жизнь человеческую можно представить так: движение по коридору или трубе, сначала свободное, легкое, потом, при все большем и большем саморасширении, все более и более стесненное, трудное. Во время движения человек все ближе и ближе видит перед собой полный простор и видит, как идущие перед ним скрываются, исчезая в этом просторе.

Как же, чувствуя всю напряженность, сдавленность движения, не желать поскорее дойти до этого простора? И как же не желать и бояться приближения к нему?

14

Чем жизнь наша становится духовнее, тем более мы верим в бессмертие. По мере того как природа наша удаляется от животной грубости, уничтожаются и наши сомнения.

15

Покрывало снимается с будущего, мрак рассеивается, и мы здесь уже чувствуем свое бессмертие.

Мартино

15

Тот, кто ложно понимает жизнь, всегда будет ложно понимать и смерть.

16

Знающий других людей — умен, знающий самого себя — просвещен.

Побеждающий других — силен; побеждающий самого себя — могуществен.

Тот же, кто знает, что, умирая, он не уничтожается, — вечен.

Лао-Тсе

РОЖДЕНИЕ И СМЕРТЬ СУТЬ ТЕ ПРЕДЕЛЫ, ЗА КОТОРЫМИ ЖИЗНЬ НАША СКРЫТА ОТ НАС

1

Смерть и рождение два предела. За этими пределами одинаковое что-то.

2

Смерть есть то же, что рождение. С рождением младенец вступает в новый мир, начинает совсем иную жизнь, чем жизнь в утробе матери. Если бы младенец мог рассказывать, что он испытывал, когда уходил из прежней жизни, он рассказал бы то же, что испытывает человек, уходя из этой жизни.

3

Я не могу отрешиться от мысли, что я умер, прежде чем родился, и в смерти возвращаюсь снова в то же состояние. Умереть и снова ожить с воспоминанием своего прежнего существования, — мы называем обмороком; вновь пробудиться с новыми органами, которые должны были вновь образоваться, значит родиться.

Лихтенберг

4

Можно смотреть на жизнь, как на сон, а на смерть, — как на пробуждение.

5

Когда люди умирают, куда они уходят? А туда, наверное, откуда приходят те люди, которые рождаются. Приходят люди от Бога, от Отца нашей жизни, — от Него всякая жизнь и была, и есть, и будет. И уходят люди к Нему же. Так что в смерти человек только возвращается к Тому, от Кого исшел.

Человек выходит из дома, и работает, и отдыхает, и ест, и веселится, и опять работает, и, когда устанет, возвращается домой.

Так же и во всей жизни человеческой: человек выходит от Бога, трудится, страдает, утешается, радуется, отдыхает и, когда намучится, приходит домой, туда, откуда вышел.

6

Разве мы не воскресли уже однажды из того состояния, в котором мы о настоящем знали меньше, чем в настоящем знаем о будущем? Как наше предшествующее состояние относится к теперешнему, так теперешнее относится к будущему.

Лихтенберг

7

Ты пришел в эту жизнь, сам не зная как, но знаешь, что пришел тем особенным я, которое ты есть; потом шел, шел, дошел до половины и потом вдруг не то обрадовался, не то испугался, и уперся и не хочешь сдвинуться с места, идти дальше, потому что не видишь того, что там. Но ведь ты не видал также и того мира, в который ты пришел, а ведь пришел же ты. Ты вошел во входные ворота и не хочешь выходить в выходные. Вся жизнь твоя была только в том, что ты шел все вперед и вперед в телесной жизни. Ты шел, торопился идти, и вдруг тебе жалко стало того, что случается то самое, что ты не переставая делал. Тебе страшна большая перемена, какая будет при смерти в твоем теле. Но ведь такая большая перемена случалась с тобою и когда ты родился, и из этого для тебя не только не вышло ничего плохого, но, напротив, вышло такое хорошее, что ты и расстаться с ним не хочешь.

117